|
Люди и судьбы. 13 г. назад
|
Репутация: 0
|
www.youtube.com/watch?v=3CF45yyY-c8
Миссия в Камбодже
— Вот недавно вернулся из Камбоджи, куда ездил с желанием пожить на необитаемом острове. И встретил там выходцев из России: их там человек 200 живёт в маленьком городке, и теперь решили построить церковь. Они попросили меня устроить с ними встречу и рассказать, для чего это нужно и как это важно — молиться в храме. Я им рассказал, они ещё больше вдохновились и собрались в складчину строить не часовню, а именно храм.
— У вас уже, наверное, интересовались: как получается — учёный и вдруг верующий?
— Это вечный вопрос: учёный-биолог, допускающий эволюцию животных, и вдруг верит в Бога. Но самый простой ответ: не надо поверять гармонию алгеброй. Наука и вера — отдельно. Да и потом, уже учёные начинают подбираться к тому, что наша Вселенная не вечна, что она была кем-то создана. Уже даже в детских книжках пишут, что Вселенная возникла 15 миллиардов лет тому назад в одной определённой точке, в которой была сосредоточена вся масса современной Вселенной. И вдруг в этой одной точке произошёл первичный взрыв. Это же просто начало Ветхого Завета: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет».
Час у мощей прапрадедушки
— Когда вы узнали о своём родстве со святителем Филаретом?
— От моего отца. Ещё в 1950-е годы, когда я был школьником, он водил меня в Исторический музей, где висел прижизненный живописный портрет святителя Филарета. Тогда он ещё не был причислен к лику святых. Он мне говорил: «Это твой двоюродный прапрадедушка, только никому об этом не рассказывай. А потом, может быть, вспомнишь, когда и меня уже не будет». Дальше были десятилетия молчания, после которых мне посчастливилось познакомиться с митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием, он очень много сделал для канонизации митрополита Филарета. Я присутствовал на богослужении в Успенском соборе Московского Кремля, где Святейший патриарх Алексий II прославил в лике святых митрополита Филарета. А спустя 10 лет участвовал в перенесении мощей святителя из Троице-Сергиевой лавры в храм Христа Спасителя, где они поныне и находятся. Это, конечно, было для меня удивительным событием. Помню, мы приехали с мощами к храму Христа Спасителя и надо было подождать, когда там закончится служба. Около часа мы ожидали в соседней церкви, и всё это время я стоял возле мощей. А ведь святые мощи — они живее любого из нас, от них исходит такая жизненная сила! Это было, наверное, самое счастливое время в моей жизни.
— Читала, что митрополит Филарет был очень одарён художественно, с Пушкиным в стихах переписывался.
— Это замечательная история. Как-то в минуты тоски и печали Пушкин написал своё знаменитое стихотворение «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?». Митрополит ответил ему своим собственным стихотворением: «Не напрасно, не случайно жизнь от Бога мне дана, не без воли Бога тайной и на казнь осуждена. Сам я своенравной властью зло из тёмных бездн воззвал, сам наполнил душу страстью, ум сомненьем взволновал. Вспомнись мне, Забвенный мною! Просияй сквозь сумрак дум. И созиждется Тобою сердце чисто, светел ум». И в ответ, благодарный за отеческое назидание, Пушкин пишет гениальные «Стансы».
Внук сам решил поститься
— У вас в роду много служителей церкви. А сами никогда не хотели стать священником?
— Священником — нет, а вот уйти в монахи — для меня это вполне возможно. Я сегодня часто посещаю монастыри. Присматриваюсь. Мне там всё очень нравится. Может, осуществить мне это и не удастся, но хотя бы помечтать… Недавно был в Гефсиманском скиту, это к северу от Троице-Сергиевой лавры. Его как раз основал святитель Филарет. Монашеские кельи там — подземные. Когда настоятель скита показывал мне эти кельи, я говорил, что как бы тут хотелось пожить. И он мне в ответ: «Для вас всегда свободная келья найдётся». А кельи такие аккуратные, побелённые, лампочка горит, стол, стульчик, кроватка. И, когда мне кто-то говорил, что это ж прямо как одиночная камера, я отвечал: «Ребята, не путайте, в этой келье всё казалось бы буквально как в камере-одиночке, но только там стоят иконы, горят свечи, и самое главное — там нет двери в отличие от тюремной камеры. Под землёй-то ведь тепло, поэтому дверь особо и не нужна. Поэтому захотелось уйти из монастыря — встань и иди. Препятствовать никто не будет».
— У вас теперь в семье подрастает новый Филарет Дроздов, ваш внук. Он ещё не решил, кем будет?
— Ему 8 лет. Пока ещё рано. Но вот он сам принял в этом году решение поститься в Великий пост, его мама, моя дочка, поддержала сына.
|
|
|
|
Последнее редактирование: 25.12.2012 17:02 Редактировал Алена.
|
|
|
Люди и судьбы. 13 г. назад
|
Репутация: 0
|
Американский актер Джонатан Джексон публично исповедовал православие на вручении премии Эмми. Получив награду, он перекрестился, воздал хвалу Святой Троице и, среди прочих, поблагодарил афонских монахов за молитву о мире. Эта новость горячо и радостно обсуждалась на многих православных сайтах.
www.youtube.com/watch?v=TRHVHlDw9s4
Путь Джонатана Джексона к православию был нелегким и долгим, его рассказ о вере и Церкви – глубокий и поучительный. Публикуем фрагменты интервью Джексона, данного им в эфире американского православного радио Ancient Faith Radio.
ПОИСК
Мои родители – адвентисты седьмого дня, наверно, в четвертом поколении. Лет до 9 и меня воспитывали адвентистом, а потом родители начали отходить от этой деноминации. Мы переехали в Лос-Анджелес, и я начал играть в «Главном госпитале».
В Лос-Анджелесе у нас не было храма, поэтому мы с братом слушали разные проповеди – такая у нас была духовная жизнь. До 16 я слушал проповеди и читал апологетические книги о христианстве.
Некоторые проповеди меня очень глубоко задели, и Бог занял в моей жизни очень важное место. Я стал читать К.С.Льюиса: «Просто христианство», «Расторжение брака» и другие книги.
Я совсем не видел смысла в том, чтобы ходить в церковь. Я любил Бога, любил Христа, но не понимал, для чего нужна Церковь. Собственно, если я могу и дома слушать проповеди и читать книги, зачем ходить куда-то еще?
Но с другой стороны, у меня было это чувство космоса…
Я никогда не хотел принадлежать к какой-то деноминации. Я хотел принадлежать ко всему Христианству! Я не знал, что такое Вселенская Церковь, но чувствовал, что мне очень близок Льюис – англичанин и англиканин.
В 17 лет я стал общаться с разными церковными группами – более харизматическими, вне деноминаций. У нас даже дома была церковь, к нам приезжали пасторы, и человек 15-20 актеров приезжали на богослужение по выходным.
Я женился, как только мне исполнилось 20 – в июне моему браку 10 лет. Моя жена тоже играла в «Главном госпитале», но мы заметили друг друга на Эмми. Я поблагодарил Христа, получив награду, и это ее поразило. Тогда она переживала период отхода от Бога и веры.
У нас трое детей.
В движении харизматов я был около 10 лет, и я уверен, что немало харизматов откроют для себя православие, потому что многое в их движении отклоняется от действия Духа Святаго (они отрицают мистическое и сверхъестественное), но большинство из них очень искренне хотят встретиться с Богом и познать Его.
У харизматов нет церковной традиции, поэтому они создают новые традиции, но по-своему ищут Бога, и я уверен, многие найдут ответы на свои вопросы в древней вере, в православии. Это будет как дорога домой. Это было так для меня.
НИ СЛОВА О ПРАВОСЛАВИИ
Мой путь в православие был таким.
Я поехал в Румынию работать над фильмом, жил три с половиной месяца в Бухаресте. У меня была роль в замечательном фильме «Восход тьмы», но в итоге студия полностью вырезала моего персонажа.
Думаю, я оказался в Румынии для другого. Мы были с женой и двумя детьми. Но не там я открыл для себя православие. Все древнее казалось мне подавляющим и очень религиозным.
Я заходил в православные храмы, очень маленькие, все внутри было в золоте и совершенно непривычное для меня. И мне и жене православие казалось странным кузеном католичества. А в первый раз нас вообще ограбили цыгане. Такое теплое приветствие…
Моя жена родом из Италии, и мы решили съездить в Рим. И то, что я увидел в Риме, можно описать как «Погоди, тут все настолько близко к Христианству – я и не мог себе представить!».
Я думал, что Рим меня подавит своей древней религиозностью, но все оказалось наоборот. Было Вербное воскресенье, говорил Папа Бенедикт, пальмовые ветви выстилали улицы…
Мы были в трех кварталах от Собора Святого Петра, и это было волшебно — по настоящему глубоко. Мы видели крест в Колизее, и нас с женой поразило, что мы совсем рядом с мучениками за Христа. Одно дело – читать об этом в книге, совсем другое дело – быть физически в этом месте и осознавать это.
Тогда я решил, что должен узнать больше о христианстве, и стал читать книгу Гонсалеса «История христианства». Но там не было ни слова о православии – только про католиков и протестантов.
За три года интенсивного чтения об истории христианства я не нашел почти ни одного упоминания Восточной Церкви. И поэтому я решил, что Древняя Церковь восходит к Риму. Я прочитал Честертона, прочитал 15 книг Папы Бенедикта… Замечательные книги, но многое в католицизме принять я не мог, например, непогрешимость Папы, особенно учитывая, что она очень поздно была признана официально, около 1870 года.
Мы с женой ходили на католические мессы, были, наверное, на 12, и это было интересно, и я чувствовал, что это историческая вера.
Тогда встал вопрос – принимать ли католицизм, но было много вещей, которые я не мог разделить. И я стал молить Бога о третьей двери. Я сказал Богу: «Я не понимаю протестантизм, потом что для меня дом, разделившийся в себе, не может устоять». А ведь только в Америке 23 000 деноминаций… Как это соотнести с тем, что в первые века была одна вера? Да, было много ересей, но Вселенская Церковь была единой. И даже после отделения Рима, все равно они считали себя единой Церковью.
Даже Лютер – это была попытка вернуться к святой кафолической и апостольской Церкви.
Я молился, и я помню много темных ночей, которые были так похожи на темную ночь души, а я так отчаянно хотел найти единую древнюю Церковь…
ЦЕРКОВЬ ИЗ СНА
Три года поисков – и я решил, что поскольку не могу полностью вместить католичество, то буду таким протестантом без гражданства. И тут вдруг – не знаю, как это случилось, я подумал: «Прежде чем забросить все это дело и просто стать протестантом, надо мне еще прочесть про Великий Раскол…».
Это было словно вспышка молнии. ВСЕ начало сходиться – даже не знаю, как это произошло. Но я скачал на айфон книгу «Православная Церковь» о.Джона Макгакина. Я не мог оторваться. Это стало кульминацией моих четырехлетних поисков. Затем – книги вл. Каллиста (Уэра), о.Александра Шмемана, о.Петра Гилквиста …
Потом на Гугл-карте я стал искать православные храмы, нашел несколько греческих церквей и пришел в одну из них. Там была пожилая женщина – сотрудница, я постучался, она открыла мне дверь и впустила.
Я сказал: «Я тут хотел на храм просто посмотреть, но я мало знаю».
Она ответила: «Заходите! Никого нет. Просто входите и осматривайте все». Я был один, я молчал, меня окружили иконы, совершенно мне не знакомые, и Христос-Вседержитель был там… И знаете, первое слово, которое у меня с уст слетело, было бранное… Это было неправильно. Но я был так поражен, я настолько оторопел… Я понял, что я НАШЕЛ ИСТИННУЮ Церковь. И вот я был посреди икон…
И еще я понял, что мне снилась православная церковь задолго до того, как я впервые ее посетил. И я был потом в других храмах, и они только чуть-чуть отличались от того, что я видел во сне. Я продолжал искать по интернету, и я нашел храм Пресвятой Богородицы в Сильверлейке.
Храм Пресвятой Богородицы в Сильверлейк
И это был тот самый храм! Там не было скамеек! А я запомнил во сне, что в храме не было скамей! Свет струился из окон, люди выходили из храма, все было мистическим… «Вот оно!!! Вот оно!!!»
Я позвонил настоятелю – о. Джону Стрикланду. Он сам конверт – перешел в православие, и тоже из Вашингтона… Мы встретились и стали общаться.
ИДИ ОТСЮДА!
А потом была первая служба. И первая моя мысль, когда я вошел в храм, была «Уходи. Беги! Просто уходи! Не надо. Тебе нельзя быть здесь! Это было странно, но я подумал, что это был глас Божий. «Ого!» — я практически вспотел. Это было ОЧЕНЬ сильное чувство.
Я никого не знал в храме, мне было некомфортно, я был чужим. Но потом я словно почувствовал, что Святой Дух сказал: «Останься до конца, и потом ты поймешь свои чувства». Но первые 45 минут были страшно дискомфортными.
А через 45 минут что-то произошло. Помещение преобразилось, после проповеди, после молитвы об оглашенных. Все зримо преобразилось. Началась Херувимская…
Открылся рай.
И тут я стою…
За это время я прошел путь от «Иди, иди отсюда» до слез, льющихся по щекам.
Я никогда не видел, чтобы вот так единым сердцем люди молились бы с таким умилением. Просто никогда не видел. Люди крестились: «Господи, помилуй, Господи, помилуй» — у меня просто дыхание перехватило. И это не было самоуничижением, покаянием «я-червь». Это было радостное покаяние. Словно прямая связь с Богом.
Я никогда такого не видел, слезы лились у меня по лицу, и я молился: «Все, что я хочу – просто быть здесь, и остальное неважно. Хочу быть здесь с этим единым телом… телом Христовым».
Это было непросто. Но это было поворотной точкой.
В тот момент жена не была со мной, но позже я познакомил ее с о.Джоном. Он показал нам храм, она увидела иконы, и это ее напугало – они осуждают нас – сказала она. Да, это страшно… И надо понимать, что для тех, кто вырос в католическом или протестантском окружении, все это воспринимается через призму того, что было в католичестве или протестантизме….
Я уважаю католицизм, дружу с католиками, но ЕСТЬ разница… Юридическое восприятие спасения, например…
Я всем делился с женой, всем прочитанным… И она стала отогреваться. Был Великий пост, и я решил поститься. У нас тогда родился третий ребенок. И она не могла поститься так же. Было напряженно, и у нас была не лучшая Пасха, но это часть пути.
Сейчас моя жена совсем уже вовлечена… Она собиралась пойти на Прощеное воскресенье и не смогла из-за малыша, позвонила мне и просто плакала, ТАК она хотела быть в храме.
АКТЕР И ВЕРА
Трудным вопросом для меня было то, что я актер… Ведь я изображаю людей… Но меня успокаивает то, что Христос учил через притчи и рассказы. И так и я отношусь к актерству, как к искусству рассказа, пробуя отразить жизнь честно, чтобы подвести людей к зеркалу, показать им определенный опыт. Например, если в истории есть месть, это может быть очень уродливо… Но это может быть очень по-шекспировски, очень по-библейски.
Для меня прекрасно то, что если в сердце человека есть семя злости или ярости, и он видит последствия этого на экране – преувеличенные – и понимает: «Ого. Вот что злость может сделать с человеком».
Или, например, наркомания. Может быть, если человек увидит правдивый фильм о наркомане, он дважды подумает, пробовать ли наркотики…
На меня очень сильно повлиял Достоевский, я начал читать его подростком, а он писал о по-настоящему страшных вещах, но он писал об этом с позиции света… Как актер я играл серийных убийц, самоубийц, героиновых наркоманов… Вообще большинство моих ролей – темные, но я всегда старался изобразить тьму с позиции света, чтобы это стало просвещением для других людей.
ЛИТУРГИЯ
Меня поразило, что на первой службе, на которой я был, отец Джон вышел из алтаря, поклонился и сказал «Простите меня, братья и сестры». Это просто меня перевернуло – на Западе священник – клерикал, он находится над всеми. Он посредник между человеком и Богом. А это было совершенно по-другому. Человек и Бог. Это священство, основанное на смирении, служении, на том, чтобы быть отражением и иконой Христа. Дело не в отдельной личности, отец Джон БЫВАЕТ смиренным, это в системе, в традиции. Меня поразили слова исповеди – не «Ты, жалкий грешник, и я прощаю тебя», но это как «Мы с тобой в одной лодке, мы стоим перед Судией, Который придет вновь».
Я благодарен Православной Церкви. Здесь я обрел дом, здесь я узнал смирение, а это настоящая битва…
|
|
|
|
Последнее редактирование: 29.06.2012 18:39 Редактировал Алена.
|
|
|
Люди и судьбы. 12 г., 10 мес. назад
|
Репутация: 0
|
Митрополит Кирилл упал в огромный сугроб, как в перину, и не расшибся.
С трудом вылез из него, огляделся: лес, снег - и никакого признака жилья. Он долго шел по снежней целине и, выбившись из сил, сел на пень. Мороз пробирал до костей сквозь изношенную рясу.
Чувствуя, что начинает замерзать, митрополит стал читать себе отходную.
Вдруг видит: к нему приближается что-то большое и темное, всмотрелся - медведь.
"Загрызет", - мелькнула мысль, но бежать не было сил, да и куда?
А медведь подошел, обнюхал сидящего и спокойно улегся у его ног. Теплом повеяло от огромного зверя и полным доброжелательством.
Он заворочался и, повернувшись к Владыке брюхом, растянулся во всю длину и захрапел.
Долго колебался Владыка, глядя на спящего медведя, потом не выдержал сковывающего холода и лег рядом с ним, прижавшись к теплому брюху.
Лежал и то одним, то другим боком поворачивался к зверю, чтобы согреться, а медведь глубоко дышал во сне и обдавал его горячим дыханием. Когда начал брезжить рассвет, митрополит услышал далекое пение петухов.
"Жилье близко", - мелькнула радостная мысль, и он осторожно, чтобы не разбудить медведя, встал на ноги. Но тот поднялся, встряхнулся и вразвалку побрел к лесу. А отдохнувший Владыка вскоре дошел до небольшой деревеньки.
Постучавшись в крайнюю избу, он объяснил, кто он, и попросил приюта. Владыку впустили, и он полгода прожил в этой деревеньке. Написал сестре, она к нему приезжала, а потом за Владыкой приехали и увезли.
|
|
|
|
Последнее редактирование: 04.09.2012 06:11 Редактировал Алена.
|
|
|
Люди и судьбы. 12 г., 9 мес. назад
|
Репутация: 0
|
Есть в Калужской области небольшое село Спас-Прагнанье, и стоит в нем храм Спас-Преображение. В советское время это место стало обителью покаяния. Здесь с 1942 по 1978 год подвизался схиархимандрит Амвросий (Иванов). Отрочество и юность он провел в Оптиной пустыни, постриг принял в честь Оптинского старца Амвросия (Гренкова) и через всю свою жизнь пронес оптинский дух кротости, смирения и подлинного старческого служения. Многие называли его последним Оптинским старцем...
В 1879 году в селе Копыл Тамбовской губернии в семье крестьянина Иванова родился мальчик, нареченный в святом крещении Василием. Мать его была глубоко верующей, паломничествовала даже ко Гробу Господню в Иерусалим. Отец умер рано, в 33-летнем возрасте. Мать предложила сыну разойтись по монастырям. Василий согласился и отправился в Оптину, где уже подвизался брат матери, его дядя – отец Иоанн. Определили его петь на клиросе. Так 18-летний Василий стал послушником. В те годы духовником братии был старец иеросхимонах Иосиф, любимый ученик преподобного Амвросия, и духовные качества его и других старцев не могли не отложиться в юной душе послушника.
Освоив клиросное пение, Василий стал регентом в больничном храме, помогал старцам – отцу Иоанникию, отцу архимандриту Серапиону, отцу игумену Варлааму. Восемь лет прожил Василий в Оптиной пустыни. В 1904 году взял его к себе в Пафнутиево-Боровский монастырь в качестве регента настоятель отец Венедикт, бывший когда-то письмоводителем у Амвросия Оптинского. Отец Венедикт стал восприемником Василия в монашестве и досрочно постриг его в 1911 году с именем Амвросий – в честь Оптинского старца. А в 1913 году его рукоположили в иеромонахи.
Когда в 1923 году монастырь закрыли, отец Амвросий стал служить неподалеку – в селе Иклинском. В 1930 году, когда начались массовые гонения на православных христиан, его арестовали и сослали в Семипалатинск. Заключенных везли стоя в переполненных вагонах, почти без остановок. В ссылке отец Амвросий на всю жизнь получил неизлечимую болезнь. А в тюрьме его ставили в бочку с холодной водой и требовали отречения от веры. Но избранник Божий был верен Господу, и Господь явил Свою милость через немощь человеческую. У начальника тюрьмы заболела жена, и, когда все средства лечения были испробованы, обратились к батюшке Амвросию. По его молитвам женщина исцелилась. Стали его отпускать в воскресные дни на службу в храм. Оттуда нес он своим собратьям-заключенным целые сумки еды. Отцу Амвросию сократили срок, но о многом говорят слова, сказанные им после возвращения из ссылки: "Да, тюрьма, тюрьма и этапы... Кто там не был, дай Боже и не быть. А кто был, тому до смерти не забыть всех пережитых лишений и обид".
В 1933 году вернулся отец Амвросий на калужскую землю в свой храм села Иклинское. А с 1942 года по благословению местоблюстителя Патриаршего престола Сергия (Страгородского) стал приходским священником в селе Спас-Прагнанье, в храме Спас-Преображение, где и служил до своей кончины в 1978 году.
Когда батюшка начал свое служение там, храм был запылен, ризница почти пустая. Но постепенно вырастал здесь, незаметно для глаз, монастырь. По благословению патриарха Алексия (Симанского) с начала 60-х годов отец Амвросий начал совершать обряд пострижения в монашество. В те годы это преследовалось, местные жители писали жалобы. Не раз приходили к нему из райисполкома уполномоченные по делам религии. Но отец Амвросий не терялся: "А мы и из райисполкома стрижем!" На вопрос кого-то: "Нужно ли сейчас это делать?" – отец Амвросий отвечал: "Я вот тоже сомневался, но мне Господь сказал, что тем самым я спасаю грешников, ибо Слово Божие таково: Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию".
Около 800 человек постриг отец Амвросий, и большинство из них были женщины. И не случайно, наверное, появилась в храме села икона "Игуменья Божия Матерь".
"Христос посреди нас, Он и спасет нас... – так начинал письма отец Амвросий своим духовным чадам. – Вы пишете, все какие-то у вас грехи большие. Ведь есть точное сказание: «Един Бог без греха», а грешников Бог прощает только кающихся. Так и вы, и мы грешные, будем сознавать свое недостоинство и просить Его о прощении грехов наших вольных и невольных. И в то же время молиться и хвалить Бога и благодарить Его за великое милосердие к нам, грешным. Затем, простите, остаюсь Ваш смиренный богомолец схиархимандрит Амвросий”.
Простота, кротость и смирение влекли к старцу каждого. В праздничные дни дом его всегда был переполнен. До 100 человек собиралось на трапезу. Постоянно здесь были юродивые, а люди образованные и простые в нем души не чаяли. Отец Амвросий очень любил играть всем приходящим на фисгармонии. Скрывая свой дар, сам писал духовные песнопения.
Место служения старца стало некой обителью покаяния. Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас, – заповедал Господь. И к старцу шли. Шли к белокаменному храму, издалека виднеющемуся среди волнистого простора русских полей. Шли, будто по нетронутой России, как вспоминает одна из матушек. И однажды узрели они духовным взором, как идут в сторону батюшки Иоанн Предтеча и Серафим Саровский, свидетельствуя тем самым о высокой духовной жизни старца.
Кто хоть раз побывал у него, ощущал после встречи прилив радости и любви в душе. Верующие укреплялись духом. Неверующие обращались на путь покаяния. Находящиеся в отчаянии и унынии обретали покой. Многие получали исцеление от опасных или неизлечимых болезней, расслабленные вставали на ноги, а бесноватых он отчитывал. На исповеди часто сам называл забытые согрешения и плакал, сердцем скорбя за грехи людей.
Спал он мало. Ночью молился, стоя на коленях пред иконами, за всех приходящих к нему, за весь мир. "Надо за весь мир помолиться", – говорил он, уходя к себе в келью, вспоминали его духовные чада. "Все мы очень холодные, а молитва нужна горячая, может, один из сотни да спасется". А если днем кто-то заставал старца одного, то видел на его глазах слезы.
В последние годы жизни ноги у него отекали, были черные, тепла не чувствовали – сказывался Семипалатинск. Любящие чада сделали своими руками телегу и на себе возили его на службу.
Местные жители особой любви к храму не питали. То украдут что-нибудь, то поломают, то к самому батюшке в дом ночью залезут или стекла побьют. Да и местные власти не оставляли отца Амвросия в покое: были и издевательства, и изнуряющие допросы. Приходили к нему домой и били. Но отец Амвросий никогда не жаловался, только говорил: "Что Господь дал – все мое". И служил. В одном из писем своим духовным чадам он писал: "...По совету одного батюшки буду служить сидя, а если совсем невмоготу, то лежа. Пою Богу моему дондеже есмь".
Как-то в разговоре с отцом Амвросием один священник сказал, что родился в праздник Покрова Пресвятой Богородицы. "Это что, – оживился старец, – вот ты умри на Покров". Отец Амвросий умер на второй день Покрова, 15 октября 1978 года (обретение мощей преподобного Амвросия Оптинского празднуется 16 октября). Перед смертию он своих духовных чад исповедовал в епитархили Серафима Саровского. А за несколько минут до того, как душа его отошла к Господу, он сказал: "Вот и папа с мамой пришли. Пчелы. Какой сладкий мед". И еще: "Приходите ко мне как к живому. И все ваши просьбы будут услышаны, и во всем вам помогу".
Подобно Серафиму Саровскому, отец Амвросий ни на кого не возлагал тяжелого бремени, сам неся крест Христов со всеми скорбями. Особого молитвенного правила никому не давал. Самое главное наставление – делать все по рассуждению и за все благодарить Господа. Когда одна из прихожанок созналась, что в постные дни съела мороженое, он ей сказал: "А ты Бога-то поблагодарила?"
Никогда не забывай,
Даже в самые тяжелые
Дни своей жизни,
Благодарить Бога за все.
Он ждет этого.
И пошлет тебе новые блага и дары.
Человек с благодарным сердцем
Никогда и ни в чем не нуждается.
Это стихотворение отца Амвросия было любовно сохранено его духовным чадами.
Сто лет прожил этот великий старец, охраняя незримо горящую в веках лампаду русской духовности. И сейчас те, кто с верой приходят на его могилу, получают просимое от Господа по молитвам батюшки.
|
|
|
|
Последнее редактирование: 25.09.2012 01:49 Редактировал Алена.
|
|
|
Люди и судьбы. 12 г., 8 мес. назад
|
Репутация: 0
|
То, что может делать эта женщина, не укладывается в голове: она ныряет без акваланга на глубину 100 метров, может задерживать дыхание на восемь с лишним минут, плавала с полярными китами в Белом море при температуре воды минус два градуса… О глубине, страхах и Православии — чемпионка мира по фридайвингу, нырянию без акваланга на задержке дыхания, Наталья АВСЕЕНКО.
— Вы начали заниматься фридайвингом в 2004 году, а в 2006-м стали чемпионкой мира. Как можно было за два года достичь таких результатов?
— Я «водный» человек с детства, занималась плаванием, плавала даже за юношескую сборную Советского Союза. Увлекалась дайвингом. Потом у меня случилась сложная ситуация в жизни, казалось, что выход можно найти, только если круто что-то поменять, а тут еще украли дорогое дайверское снаряжение, — в общем, я решила заняться фридайвингом. Моя мама, которая еще не знала, что это такое, сказала: какое счастье, ты больше не ныряешь с аквалангом, ты плаваешь, смотришь на рыбок — как это здорово! Позже они с папой, узнав, что такое фридайвинг, конечно, очень переживали за меня, но сейчас привыкли и доверяют мне.
Сначала мне не очень нравилось этим заниматься, я даже думала бросить. А потом случился мой первый глубинный нырок на 40 метров, и то, что я почувствовала и пережила во время него, было удивительно. Мне показалось, что на тот момент это некий отличный инструмент, с помощью которого можно здорово работать над собой.
Задержка дыхания, фактор глубины — все это действует на тебя так, что обмануть себя, убежать от себя невозможно. У нас же много внутри всяких страхов. И вдруг, когда ты готовишься к нырку, эти страхи начинают, как тараканы, выползать. И хотя у меня всегда было стремление разбираться с собой, я вначале оказалась к этому не готова.
Потом в какой-то момент мое спортивное прошлое дало о себе знать, я почувствовала, что у меня начинает что-то получаться, появился спортивный азарт, желание что-то доказать, прежде всего, наверное, самой себе, все это подхватило меня, но потом мне пришлось очень быстро от этого отказываться, потому что во фридайвинге нельзя соревноваться с собой, с глубиной, с соперником. Здесь главная тема — не спорт, не соперничество, а принятие. Приятие окружающей среды, принятие себя.
А что касается результатов — так быстро все получилось, потому что мы попали на момент, когда фридайвинг только начал возрождаться. Он существовал, конечно, давно, но в конце девяностых начал активно развиваться. На тот момент, когда в 2004 году я этим занялась, рекорды бились буквально каждый месяц.
Но когда втягиваешься в процесс и от соревнования к соревнованию бьешь рекорды, ты постоянно хочешь еще, дальше, больше… И когда я почувствовала, что я в гонке, я поняла, что надо с этим что-то делать. И я перестала участвовать в соревнованиях и устанавливать рекорды. Сейчас я могу глубоко нырнуть в своей дисциплине, но я ныряю для себя. На самом деле фридайвинг для меня — это творчество.
Мы сейчас делаем книгу о взаимодействии человека и воды — потихонечку собираем фотографии, пишем тексты. У нас 12 проектов — будем нырять в разных уголках России. К сожалению, фридайверы из России бегут нырять в другие страны. А у нас ведь есть потрясающие места!
— Зачем это надо — нырять так глубоко, да еще без акваланга?
— Знаете, там внизу — очень хорошо. Там очень тихо. Там прекращается постоянный внутренний диалог в голове, который мы обычно ведем, нет этой бушующей обезьяны, которая в нас постоянно прыгает с ветки на ветку. Там состояние здесь и сейчас, когда ты чувствуешь себя частичкой огромного мира. Я не знаю, почему наверху этого не происходит. Там не хочется дышать (в условиях очень большого давления кислород из сжатых легких переходит в ткани, и потребности в нем организм не испытывает. Конечно, этот процесс кратковременный. — Прим. авт. ).
Но сейчас я ныряю не за состоянием. Я предпочитаю жить в состоянии, а нырок — это то, с помощью чего я выполняю какую-то работу, решаю какую-то задачу. Раньше я думала, что через это я учусь быть в состоянии, а сейчас я поняла, что для этого совсем необязательно нырять.
Наверное, у меня такой путь — через воду. Фридайвинг был кусочком этого пути. Сейчас мой путь в другом — в Православии. А фридайвинг — это моя работа. У меня школа — люди, которые хотят научиться правильно нырять на задержке дыхания, приходят, проходят базовый курс, я стараюсь сделать это максимально эффективно для них, максимально безопасно.
И интересно, что очень многие мои ученики приходят к вере. Нет, я никому ничего не навязываю, я не кричу о своей вере — потому что это не от ума. Нет, они сами. Они просто в какой-то момент доходят до понимания того, что человек как человек ограничен, но, если он принял в свое сердце что-то кроме тезиса, что человек может все и человек — это звучит гордо, возникают какие-то совершенно другие вещи, и многие ребята вдруг мне говорят, что кто-то крестился, исповедался, захотел поехать в храм на причастие.
Борьба и принятие
— Вы где-то писали, что, когда страховали одну из известных западных ныряльщиц, рекордсменку мира, видели у нее перед нырком в глазах ужас и страх смерти. Зачем совершать над собой такое насилие?
— Да, иногда человек в состоянии ужаса уходит вниз. Ради результата, славы, рекорда, даже ради того, чтобы стать лучше, самым первым, самым глубоким, — все это для меня не очень понятно. У меня такого состояния не было. Бывала неуверенность перед нырком — когда я была неопытная, я все равно продолжала нырять, и наломала много дров. Потом я поняла, что, если такое состояние возникает, надо просто отдыхать, уходить на несколько дней от воды, и это проходит. Ни в коем случае нельзя перегибать палку, надо из того, что ты делаешь, извлекать пользу, а не совершать насилие над собой. Можно идти к результату через борьбу, а можно — через принятие. Это просто другое отношение к тому, что ты делаешь. Потренируйся побольше, и это ощущение само придет.
— У вас бывали случаи, после которых вы боялись нырять?
— Да, например, однажды я страховала одну очень известную ныряльщицу, американку, которая решила установить национальный рекорд в одной из дисциплин. Мне сказали: не волнуйся, нырнешь на 10 метров, встретишь ее, вместе вернетесь. Я даже воздуха толком не набрала. Нырнула — а ее нет и нет, я на 15 метров спустилась, висела там долго, устала уже очень, потом на 20, потом на 25, вижу — она идет, и чувствую, что с ней что-то не то. И вот мы с ней равняемся, она видит мои глаза — и теряет под водой сознание. 25 метров — это негативная плавучесть, это значит, что, если ее не подхватить, она уйдет вниз, а она такая большая тетя, под 90 килограммов. Я ее вытащила на поверхность, все хорошо закончилось. Но после этого я надолго перестала нырять, у меня появился страх. Страх, что это очень большая ответственность перед другими. Я поняла, что люди, которые меня страхуют, никогда не должны сталкиваться с подобной ситуацией, потому что это наносит огромную травму.
— А когда вы плавали с белухами подо льдом без гидрокостюма и опровергли этим все медицинские гипотезы (ведь считалось, что человек через пять минут такого купания умрет, а вы пробыли в воде минус два градуса десять минут) — это было на грани возможностей?
— Эта история меня многому научила и вообще была для меня переломной. Да, это было на грани возможностей, хотя я много тренировалась, закалялась перед этой поездкой на Белое море (я всегда боялась холодной воды, плюс у меня были больные почки, но поплавать с белухами в их среде обитания — это была мечта с детства). Я преодолевала себя, особенно в последний день, когда уже была накоплена усталость. Это было страшно, было опасно. У меня, например, замерзали глаза, огромный прожектор я видела, как тусклую лампочку, и вообще могла ослепнуть. Но я не могла отказаться, потому что много людей в этом было задействовано, все уже подготовили, фотограф и оператор (в теплых гидрокостюмах, но все равно) уже под водой, а я понимаю, что не могу зайти в воду. Организм не слушается, врач говорит — все, плевать на все, хватит. А я сижу перед майной (широкая прорубь. — Прим. ред. ) и молюсь, читаю «Отче наш…», прошу помочь, понимаю, что сама я ничего не могу. И вдруг ощущение такое — иди, сейчас все будет хорошо. И я иду, и все получается.
Я потом уже поняла, что меня там каждую секунду Господь буквально ладошкой прикрывал. Но я совершенно была дурочка, и этого всего не понимала, и пыталась показать человечеству, что человек может очень много! На самом деле человек без Бога ничего не может. И это был тот момент, когда внутри меня сломилась моя самость… И это был первый шаг к вере.
Я крестилась в 16 лет очень осознанно, но потом ушла от Православия в сторону, по буддизму шаталась, по йоге всякой, и как раз вот этот эпизод в моей жизни был тем моментом, когда мне просто сказали — хватит блуждать, давай уже обратно… И потихоньку после этого меньше чем за полгода я вернулась. Это было удивительно.
Господь послал мне человека, который мне в этом помог. А дальше обстоятельства так сложились, что я уже не могла отступать. Поняла, что надо делать этот шаг, и все. Но я знаю на самом деле очень мало, я сейчас стараюсь больше читать, я упиваюсь книгами святых отцов, Писанием — всем, что прошло мимо.
А это ныряние с белухами показало, насколько надо сильно ценить жизнь, использовать ее, чтобы душа взрослела, а не рисковать. Уроки можно и без этого получать.
— Считается, что йога и Православие — вещи несовместимые. Как вы относитесь к йоге после прихода в Православие?
— По-другому. Давайте так: йога — это целая система. У нас сейчас под йогой понимают лишь одну ее часть — хатха-йогу — физические упражнения. Если же рассматривать йогу как систему, то она и Православие — взаимоисключающие вещи. Поэтому, после того как я вернулась обратно в Православие, мне не нужны уже никакие другие ценности. Зачем? Зачем мне яма и не яма, если у меня есть все?
— Но есть мнение, что нельзя заниматься фридайвингом и не заниматься йогой, потому что не научишься правильно дышать…
— Нет, это ерунда. Можно, не входя ни в какую йогу, научиться задерживать дыхание надолго — тренировками.
— А то, что вы можете недоступное почти никому, например, задерживать дыхание больше чем на восемь минут — это какие ощущения вызывает?
— Честно, в том, что я делаю, нет ничего экстраординарного. Просто люди не пытались это делать, а я попыталась. Но для меня очень важно, делая что-то, делать это с наполнением. Если я задерживаю дыхание — я наполняю этот процесс, делаю это ради чего-то. Если пишу — то оно вот пишется, просто душа льется, и все. Очень важно делать то, в чем душа может вылиться. Это, наверное, творчество?
— Вы привыкли по жизни двигаться вперед, причем большими шагами. И вот вы пришли в Православие, в котором можно бесконечно двигаться. Но недавно один священник говорил, что сейчас большинство людей, приходящих в Церковь, вначале делают рывок, а потом останавливаются и почти всю оставшуюся жизнь топчутся на месте. Вас не смущает, что, привыкнув везде добиваться больших результатов (в том числе и в йоге, кстати), в Православии вы можете оказаться «застрявшей на одном месте»?
— А у меня есть какие-то варианты? Нет, меня это не пугает… Я знаю, что просто надо очень искренне, очень честно стараться жить, каяться… Я очень сильно чувствую, как многое меняется во мне после каждого причастия. Конечно, только первый год идет, как я начала ходить в церковь, причащаться, и мне говорили о том, что первый год будет все так быстро, легко… Но я не боюсь, нет… Если Господу будет угодно потоптать меня на месте, значит, буду топтаться на месте …
Знаете, без пафоса, я только сейчас начинаю немножечко понимать, что значит любить человека. Я всегда была очень открытой, ориентированной на людей, но только сейчас начинаю понимать, о чем это. Я начинаю чувствовать, как мы все связаны. Очень сложно полюбить другого, сострадать ему всем сердцем. Но я очень стараюсь научиться этому. И я так счастлива, что начинаю чувствовать в сердце тепло, что оно начинает жить.
О дружбе с акулами
— Вообще по профессии вы ведь культуролог, доцент кафедры Межкультурных коммуникаций, преподавали в МГУ. Где применяете свои профессиональные навыки?
— Сейчас я занимаюсь этим в прикладном смысле — деньги этим не зарабатываю, теперь это мое хобби. Собственно, чем занимается специалист по межкультурным коммуникациям? Это не просто переводчик, который лингвистически правильно переводит, это тот, кто еще и культурные контексты совмещает (ведь иногда японцу, представителю коллективистской культуры, где люди созерцательные, любят молчать, и американцу, человеку культуры индивидуализма и соперничества, не так просто договориться без такого посредника).
Вообще межкультурная коммуникация у меня не прекращалась никогда, потому что наша фридайверская среда очень поликультурна — за одним столом могут сидеть японец, новозеландец, бразильянка.
Иногда меня просят помочь с переводом, я с удовольствием это делаю. Например, сейчас перевожу чудесную книгу «Бризиология» (о дыхании) датчанина, медика и биолога Стига Сивиринса. Он написал ее на датском языке, потом она была переведена на английский, с английского переводчик тупо перевел ее слово в слово на русский — и она стала нечитабельной. Русскоязычный человек ее довольно быстро отложит в сторону, скажет: тут все какое-то чужое. Моя задача — сделать так, чтобы человек взял эту книгу и сказал: о, так это же про нас.
Не так давно меня пригласили в Южную Корею на конференцию — в моем заныривании к белухам они увидели много ценного материала. И я отправилась туда, будучи tabula rasa, я решила, что не буду ничего специально читать о Корее, изучать, как следует себя вести, чтобы не попасть впросак, я решила — буду ориентироваться на местности, использовать свои знания и навыки, а главное — свое открытое сердце. И знаете, все сработало. Они приняли меня, мы стали большими друзьями.
Человек и вода — это тоже межкультурная коммуникация. Потому что есть ценности, свойственные жителю суши, а есть ценности воды: расслабленность, текучесть, гибкость, принятие, отсутствие агрессии.
— Вы с акулами встречались, когда ныряли? Налаживали с ними межкультурную коммуникацию?
— Да, акул я встречаю очень часто. Когда я только начинала нырять, думала, что, если встречу вдруг акулу, страшно испугаюсь. А когда я ее действительно встретила — у меня такой восторг был! Акулы — удивительные создания. Ты не воспринимаешь их под водой как каких-то захватчиков, которые тебя покусают. Это существа совершенно гармоничные, очень красивые, и встретить их — огромное счастье. Так же как и дельфинов, которые, кстати, очень любят приплывать к фридайверам. Вообще, если в океан приходишь без агрессии, как часть этого мира, то он, как правило отвечает тебе тем же: дружбой и сотрудничеством.
— Но были же случаи, что акулы нападали на людей.
— Надо довести животное, чтобы оно проявило агрессию. С акулой, которая покалечила людей в Египте, я встречалась за две недели до того, мы с ней вместе всплывали, она просто плыла со мной рядом. Она была очень примечательная — крюк справа и верхний плавник подрублен. А когда уже по телевизору показали, как ее распотрошили, я поняла, что это была она. Их просто прикармливали мясом, плюс была очень высокая для этого времени года температура воды, возможно у акул началась пищевая лихорадка, но спровоцировали их сами люди.
Обнуление
— В какой-то публикации вас назвали самой бесстрашной. Вы согласны?
— Нет конечно... Я только что вернулась со съемок передачи «Форт Боярд», участвовала в одной из команд. Там сначала мы отвечали на 120 вопросов, психологи вычисляли, какие у кого фобии, а потом в соответствии с этим нам доставались испытания. Мне повезло: мне досталось только одно испытание, которого я боялась. Там все построено на том, что человек преодолевает страх. Это не издевательство. Это возможность освободиться от этого страха, пережив его и поняв, что страх-то ведь был надуманный! На самом деле источник страха — это результат какого-то переживания, о котором мы даже вспомнить иногда не можем.
Я боялась змей. На «Форте Боярд» испытания с ними мне не достались, но уже после съемок кто-то из съемочной группы принес вечером в ресторанчик несколько небольших полозов. И вот я впервые в руки взяла змею — она оказалась такая приятная на ощупь, теплая. И я подумала: сколько надуманного внутри меня всего сидит. Теперь я змей не боюсь.
Я боялась холодной воды. В детстве я вообще воды боялась — очень хорошо помню, как в шесть лет папа меня учил плавать, и я никак не могла опустить лицо в воду.
Я выяснила, что боюсь замкнутого пространства. Надо преодолевать это. Кстати, в следующем нашем проекте, в сентябре, я буду погружаться в Ордынскую пещеру в Пермском крае — одну из самых красивых пещер мира. Здесь будет надголовная среда, будет темно, вода всего четыре градуса… Но там все будет безопасно: будут страховать специальные дайверы, будут места, где я смогу всплыть и подышать. Но все это не главное. Главное — пещера очень красивая. Очень хочется сделать там фотопроект для нашей книги.
Конечно, можно страх преодолеть, а можно, наоборот, травму усугубить. Все зависит от степени готовности человека преодолевать. А преодолевать это можно, только внутренне улыбаясь, с молитвой и открытым сердцем. Знаете, когда у меня были установлены рекорды, это были ситуации, когда физически это было невозможно. Шли соревнования, а я болела, у меня была сильнейшая простуда, и я не то что нырнуть и компенсировать давление в ушах не могла, я не могла даже голову опустить вниз. И вот я лежу на воде и думаю: «Ну попробую, будь что будет. Даст Господь — нырну, не даст — не нырну, мне все равно. Не в этом суть. Если что, в любой момент вернусь обратно». Я тогда о Боге не знала толком, но, видимо, душа неосознанно отдавала себя в Его руки — и все происходило! Вот это обнуление, наверное, это и есть смирение? Нет тебя, есть только твоя душа, которая перед Его глазами, и Он видит ее, видит все твои страхи, и ты отдаешься, вверяешься полностью Ему. На самом деле, знаете… а чего нам бояться, если Господь с нами?
Наталья Авсеенко — фридайвер, чемпионка мира 2006 и 2008 годов в командном зачете, рекордсменка мира, кандидат культурологии, доцент, преподавала на кафедре Межкультурной коммуникации факультета иностранных языков МГУ. В настоящее время возглавляет «Школу фридайвинга Натальи Авсеенко».
|
|
|
|
Последнее редактирование: 10.10.2012 21:29 Редактировал Алена.
|
|
|
Люди и судьбы. 12 г., 6 мес. назад
|
Репутация: 0
|
|
|
|
|
|
|
|
|
