|
Преподобный Севастиан Карагандинский 12 г., 2 мес. назад
|
Репутация: 0
|
Преподобный
Севастиан Карагандинский
(1884-1966 гг.)
19 апреля празднуется память замечательного русского святого XX века —
прозорливого, исполненного благодатными дарами ученика и преемника Оптинских старцев, подвижника и исповедника веры
преподобного Севастиана Карагандинского (1884–1966),
в миру Стефана Васильевича Фомина.
Впервые будущий старец побывал в Оптиной пустыни в возрасте 4-х лет — в 1888году родители, небогатые крестьяне Орловской губернии Василий и Матрона, возили детей к старцу Амвросию Оптинскому. Несмотря на ранний возраст, младший из троих сыновей Стефан запомнил ласковые глаза благодатного старца. Вскоре братья осиротели: сначала умер отец, а через год мама. Старший брат женился, а средний, Роман, к которому Стефан был очень привязан, стал послушником в Оптиной. Стефан, от рождения слабый здоровьем, помогал старшему брату в хозяйстве, больше на пастбищах, хорошо учился, читал книги, которые давал ему приходской священник. За смирение и кротость сверстники дразнили Стефана «монахом».
Когда семья брата окрепла, он приехал в скит Оптиной Пустыни, где в начале 1909 года стал келейником ближайшего ученика преподобного Амвросия — старца Иосифа, а после его кончины — келейником у старца Нектария. «Летом» назывался о. Стефан за мягкосердечие и сострадательность, его посылал для утешения старец, когда народ в долгом ожидании начинал унывать и роптать. Случалось, смиренный наставник говорил посетителям: «Вы об этом спросите моего келейника Стефана, он лучше меня посоветует, он прозорлив».
После ареста старца в марте 1923 года о. Севастиан (такое имя получил Стефан при монашеском постриге) жил в Козельске вместе с Оптинской братией и часто навещал о. Нектария в его изгнании. В 1927 году о. Севастиана рукоположили в иеромонахи, и в 1928 году после кончины старца он стал приходским священником, как благословлял его о. Нектарий. Переехал сначала в Калугу, а потом служил в Козлове, неутомимо борясь с обновленцами. После его приезда пение в Ильинской церкви стало по-монастырски молитвенным, вокруг батюшки начали собираться иноки разоренных монастырей и прежние посетители Оптиной. Однажды инокиню Шамординского монастыря Февронию, определенную им в домохозяйки, стали донимать мысли: «Зачем я сюда приехала? Батюшка такой же как все батюшки, работа такая же..» Тут подошел к ней о. Севастиан: «Зачем ты ко мне приехала? Я такой же как все батюшки». Монахиня попросила прощения и осталась рядом с прозорливым батюшкой, не покидая его и в годы заключения. Вскоре в феврале 1933 года о. Севастиана арестовали и отправили на 7 лет в лагеря. С лесоповала в Тамбовской области его перевели в Карагандинский лагерь, куда привезли с этапом в мае 1934 года.
Филиал ГУЛАГАа в знойных летом и очень холодных зимой степях Центрального Казахстана — Карлаг — одно из трагических мест богоборческой драмы XX века:
«Как сплошной Антиминс простирается напоенная кровью мучеников и освященная их молитвой необъятная степь Казахстана», — напишут наши современники о чудовищном месте заключения и ссылки репрессированных, где немногие оставались живыми. Отец Севастиан испытал в лагере и побои, и истязания, и требования отречься от Бога. «Никогда», — ответил батюшка и тогда «для перевоспитания» оказался в бараке с уголовниками.
Со временем заключенные и лагерное начальство полюбили о. Севастиана. Злобу и вражду побеждали его любовь и вера. Многих в лагере он привел к искренней вере. В лагерном поселке Долинка, где почти под каждым деревом похоронен узник, на одном из деревьев сохранился крест, вырезанный батюшкой, с той поры выросший вместе с деревом.
После освобождения из лагеря, съездив ненадолго в Тамбовскую область, о. Севастиан навсегда остался в Караганде, месте «вечной ссылки» многих узников и спецпереселенцев. «Мы здесь больше пользы принесем», — говорил батюшка инокиням. В небольшой домовой церкви он тайно совершал Литургию, жители приглашали его в свои дома, и хотя разрешения на совершение треб не было, — ходил безотказно. К светлому, любящему, ко всем ласковому и доступному батюшке в Караганду со всех краев съезжались духовные чада.
Побывав на общем кладбище, где в общие могилы за день клали по 200 умерших от голода и болезней, зарывали их без погребения, без насыпи, без крестов, старец воскликнул: «Здесь день и ночь, на этих общих могилах мучеников, горят свечи от земли до неба», и был молитвенником за всех их.
После длительных хлопот об открытии храма, наконец, в 1955 году был привезен из Москвы документ о регистрации религиозной общины. Под руководством батюшки жилой дом переоборудовали в храмовое здание, и на Вознесение освятили церковь в честь Рождества Богородицы, где он был настоятелем до своей кончины. Власти не раз приезжали с проверками, намеревались закрыть церковь, часто вызывали батюшку, но в разговоре с ним тон уполномоченного менялся на благосклонный.
Батюшка помогал людям тайной молитвой, открыто проявляя дар прозорливости лишь, когда того требовала ситуация. Приводил духовным чадам и слова старца Нектария о том, что мудрость, разум, рассудительность — дары Святого Духа, они приводят к благочестию, что человек, лишенный дара рассуждения, часто помышляет в себе превосходство над другими.
Замечательны слова батюшки, сказанные им незадолго до блаженной кончины в субботу Страстной седмицы. Во время Литургии он лежал в своей комнате — с зимы здоровье его сильно ухудшилось. После окончания Литургии надел мантию, клобук и вышел прощаться с народом. Поздравил всех с наступающим праздником и сказал: «Ухожу от вас. Ухожу из земной жизни. Пришло мое время расстаться с вами. Я обещал проститься и вот, исполняю свое обещание. Прошу вас всех об одном: живите в мире. Мир и любовь — это самое главное. Если будете иметь это между собою, то всегда будете иметь в душе радость. Мы сейчас ожидаем наступления Светлой Заутрени, наступления праздника Пасхи — спасения души для вечной радости. А как можно достичь ее? Только миром, любовью, искренней сердечной молитвой. Ничем не спасешься, что снаружи тебя, а только тем, чего достигнешь внутри души своей и в сердце — мирную тишину и любовь. Чтобы взгляд ваш никогда ни на кого не был косым. Прямо смотрите с готовностью на всякий добрый ответ, на добрый поступок. Последней просьбой своей прошу вас об этом. И еще прошу — простите меня».
А в пасхальную ночь сказал келейнице: «…Я всех вас прошу, чтобы вы утешали друг друга, жили в любви и мире, голоса бы никогда друг на друга не повысили. Больше ничего от вас не требую. Эта самое главное для спасения. Здесь все временное, непостоянное, чего о нем беспокоиться, чего-то для себя добиваться. Все быстро пройдет. Надо думать о вечном».
В Светлую субботу самочувствие старца резко ухудшилось, после обеда владыка Питирим постриг его в схиму.
На Всенощную Радоницы о. Севастиана носили в церковь. Батюшка радостно принял о. Иоанна, прилетевшего вечером из Мичуринска: «День какой хороший!.. Усопшим так нужны, так дороги молитвы за них живых… За все слава Богу! Слава Богу за все!» Ранним утром Радоницы благодатный старец блаженно почил.
22 октября 1997 года были обретены его нетленные мощи. В мае 1998 года при торжественном крестном ходе с пасхальными песнопениями рака со святыми мощами была перенесена из храма Рождества Богородицы, основанного старцем, в главный, Свято-Введенский, собор Караганды. В октябре 1997 года преподобный старец Севастиан Карагандинский поместно прославлен в лике святых, а в августе 2000 года на Архиерейском Соборе — в сонме святых новомучеников и исповедников Российских.
|
|
|
|
Последнее редактирование: 13.04.2013 14:10 Редактировал Алена.
|
|
|
Преподобный Севастиан Карагандинский 12 г., 2 мес. назад
|
Репутация: 0
|
Преподобного Севастиана Карагандинского отличали безупречная верность церковным установлениям, постоянная забота об устроении в людских душах глубокого мира и высокая требовательность ко всем и прежде всего к самому себе.
Не снисходительной была его любовь, дар большой рассудительности был у него. И всегда во всем умеренность. А главное, всегда была в нем полная вверенность Промыслу Божию. При общении с ним само собой наглядно ясно становилось, что душа живет вечно. Что со смертью наша жизнь не кончается, основная наша сущность не умирает, а изнашивается только наше тело.
Святые новомученики и исповедники Оптиной пустыни явились достойными продолжателями молитвенных подвигов своих святых предшественников – преподобных Оптинских старцев.
Мученичество и исповедничество – особый благодатный дар, и не все могут его вместить, не все могут его понести. Для этого требуется высокий подвиг христианского самоотречения и апостольского мужества духа.
Исповедничество и мученичество за имя Христово – это венец святой подвижнической жизни христианина, его веры и любви ко Господу, его смирения, кротости и долготерпения. Они приготовлялись к этому подвигу мыслью непорочною, молитвой непрестанной, верою чистой, добродетелью совершенной, любовью нелицемерной, пребывая в единстве со Святой Церковью.
И если мученичество древних христиан было, в большинстве случаев, на глазах у людей, что составляло некую отраду и утешение для страдальцев, то новомученикам не давали умереть мучениками за правду в глазах людей. Их предварительно оклеветывали, позорили, как возмутителей общественного порядка, как врагов закона и общества.
И эта клевета человеческая для невинного человека подчас была мучительнее самих физических страданий во время гонений и заключения. Об этом говорил еще св. Иоанн Златоуст «Ни что так не терзает душу и сердце, как насмешка и злословие».
Страшные социальные и общественные потрясения и бедствия постигли многие христианские государства в ХХ веке. За годы внешнего благополучия образовывалась жизнь человека внутри Церкви без Церкви, ибо Церковь никак не могла помочь вышедшему целиком в мир и живущему исключительно по законам мира сего человеку. Потому Господь и вернул теплохладных христиан начала ХХ века к Себе путем мученическим.
Преподобноисповедник Севастиан (в св. крещении Стефан) родился 28 ноября 1884 г. в бедной крестьянской семье, в селе Космодемьяновское Орловской губернии. Отец Василий, мать Матрена Фомины имели трех сыновей. Старший Илларион 1872 г. рождения, средний Роман 1877 г. рождения и младший Стефан 1884 г. рождения.
В 1888 г. родители свозили сыновей в Оптину пустынь благословиться у старца Амвросия. На следующий год родители умерли. Старший брат Илларион женился, и младшие братья остались в его семье.
Через три года Роман упросил брата отпустить его в монастырь, и так исполнилось благословение старца Амвросия. Он поступил послушником в Иоанно-Предтеченский скит Оптиной пустыни и вскоре был пострижен в монашество с именем Рафаил. Степан очень скучал по брату и просил и его отпустить в монастырь, но до совершеннолетия ему пришлось жить в семье брата. В 1905 г. исполнилось его совершеннолетие и он уехал к брату Рафаилу в Оптину пустынь.
Определили Стефана келейником к старцу Иосифу в Иоанно-Предтеченский скит. Старец Иосиф с ранней юности ушел в монастырь и был келейником старца Амвросия, прожив в его келье пятьдесят лет. Стефан прожил в этой келье почти восемнадцать лет, до закрытия монастыря в 1923 г. Брат Стефана, схимонах Рафаил, скончался от туберкулеза легких в 1908 г.
9 мая 1911 г. скончался старец Иосиф, и в его келью перешел старец Нектарий. Стефан остался при нем келейником и стал его духовным сыном. В этой келье он прожил со старцем Нектарием до закрытия монастыря двенадцать лет. Затем еще пять лет, до 1928г., в селе Холмищи под Козельском, и так со старцем Нектарием он прожил семнадцать лет, а со старцем Иосифом пять лет.
Под руководством этих старцев о. Севастиан воспитал в себе кротость, рассудительность, высокий молитвенный настрой. Милосердие, сострадание и другие духовные качества. Великая любовь привела его к тому, что он принял на себя бремя старчества в исключительно трудное время.
В 1917 г. во Введенской Оптиной пустыни Стефан принял пострижение с именем Севастиан. В 1923 г., за два месяца до закрытия монастыря, о. Севастиан принял рукоположение во иеродьяконы, а в 1927 г. епископом г. Калуги был рукоположен во иеромонаха. После смерти старца Нектария в 1928 г. он получил назначение на приход в г. Козлов (ныне Мичуринск), где и прослужил в Ильинском храме пять лет и пользовался там большой популярностью и любовью.
В 1933 г. о. Севастиан был репрессирован и осужден на десять лет в Карагандинские лагеря, в Казахстан. В лагере о. Севастиана били и истязали, требуя отречения от Бога. Но на это он сказал: «Никогда» – и его отправили в барак к уголовникам. Но победили вера и любовь, которые были в сердце у батюшки. Он привел к вере в Бога весь барак. Всех, кто был там, привел он к настоящей вере.
Вслед за о. Севастианом поехали преданные ему монахини. Они устроились на работу в ближайшем селе и опекали о. Севастиана все десять лет его заключения. Потом скопили денег и купили домик в Михайловке, в пригороде Караганды. В конце 1943г. о. Севастиан был освобожден и поселился в этом доме. По его благословению дом обустроили, и остались в Караганде до конца жизни.
Когда о. Севастиан обосновался в Михайловке, к нему стали съезжаться со всей страны монашествующие и ищущие духовного руководства миряне. В этот период гонений на церковь обрели реальность слова свт. Игнатия Брянчанинова: «Ищите всюду духа, а не буквы. Ныне напрасно стали бы вы искать обителей. Их нет…Но вы всегда найдете монахов и в монастырях, и в общежитиях, и в пустынях, и, наконец, в светских домах».
Всех о. Севастиан принимал с любовью и помогал устроиться с жильем. Скоро там стало много духовных чад о. Севастиана. Приехала монахиня-старица Агния, прекрасная художница, иконописец. Она была духовной дочерью оптинского старца Варсонофия, каждый год ездила к нему в скит и поэтому хорошо знала о. Севастиана. Она говорила, что о. Севастиан в молодости был очень красивым, с каким-то особенно светлым лицом. Был приветливым, ласковым с посетителями и старался для всех все сделать. Старец Варсонофий называл его благодатным, а старец Иосиф очень любил его и говорил о нем: «Он нежной души».
Город Караганда рос, создавались новые поселки, а церковь была одна на дальней окраине города, и приходилось о. Севастиану у себя в келье, в доме, где он жил с четырьмя монахинями, ежедневно совершать литургию и вечерню. Вскоре жители Михайловки стали приглашать его на требы.
И хотя разрешения на это не было, батюшка безотказно ходил по домам. Многие стремились повидать батюшку, даже собаки из всех подворотен выползали, чтобы увидеть, когда он проходил по улице. Усиленно хлопотали жители Михайловки об открытии церкви, даже посылали представителей в Москву.
Наконец разрешили в 1952 г. открыть молитвенный дом, но службы церковные в нем совершать не разрешалось. И после многочисленных треб, крещения и келейных молитв о. Севастиан шел в три часа ночи по темным улицам служить литургию. Кончал батюшка службу до рассвета, и все расходились по домам. Через три года было получено разрешение на открытие в Михайловке церкви.
И в 1955 г. храм был освящен в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Священников батюшка подбирал себе сам. Сначала приглядывается к кому-нибудь из прихожан, а потом подзовет к себе и говорит: «А вам надо быть священником». Прослужил о. Севастиан настоятелем храма одиннадцать лет. С 1955 по 1966 г.- до дня своей смерти. В 1957 г. он был возведен в сан архимандрита и награжден патриархом Алексием I грамотой «За усердное служение Святой Церкви». В 1965 г. был награжден митрой и посохом. Перед смертью, за три дня до кончины, пострижен в схиму. Служение Святой Церкви о. Севастиан совершал в течение шестидесяти лет, начиная от времени послушания в скиту Оптиной пустыни до настоятельства и посвящения в сан архимандрита – с 1906 по 1966 г.
О. Севастиана отличали безупречная верность церковным установлениям, постоянная забота об устроении в людских душах глубокого мира и высокая требовательность ко всем и прежде всего к самому себе. Не снисходительной была его любовь, дар большой рассудительности был у него. И всегда во всем умеренность. А главное, всегда была в нем полная вверенность Промыслу Божию. « Золотая середина должна быть во всем и умеренность.
А в отношении к Богу и своему спасению постоянство нужно, а не спешка, не чрезмерность», – говорил он. Таков был его пастырский облик. При общении с ним само собой наглядно ясно становилось, что душа живет вечно. Что со смертью наша жизнь не кончается, основная наша сущность не умирает, а изнашивается только наше тело.
Особенно любил он праздники Пресвятой Троицы и Вознесения, как завершение дела искупления. Высоко чтил о. Севастиан св. Иоанна Богослова, память которого совершал особенно торжественно, благоговейно, требовал этого и от своей паствы. Часто он говорил: «Ведь у вас в семьях нет мира и любви между вами. А кто вам поможет, как не он, святой апостол любви?». Много труда положил он на воспитание паствы. Говорили, что добрая половина Михайловки – негласный монастырь в миру.
Поближе к о. Севастиану переехал и его брат Илларион со своей дочерью и внучкой. По воскресеньям и всем праздничным дням они приезжали к о. Севастиану в храм и брали у него благословение.
Все духовные дети о. Севастиана не ступали и шагу без его благословения. Часто он плакал, когда исповедовал. Иногда сердился, но редко, всегда как бы желая заставить послушаться. Любил он иногда и пошутить, обладал тонким юмором, легким, доброжелательным. Обладал даром прозорливости и от многих бед спасал своих духовных чад. Служил он ежедневно утром и вечером, беседовал подолгу с людьми, особенно с приезжими. Сам вникал во все детали церковной жизни.
Особенно любил он по унаследованному монастырскому обычаю заупокойные службы и ежедневно сам усердно служил панихиды, совершая отпевания до конца жизни. Когда у него стало мало сил, ему в храме за панихидной отделили маленькую комнату, где он мог отдыхать во время службы, когда его беспокоили боли или была сильная слабость.
Отец Севастиан был настоятелем храма одиннадцать лет с 1955 по 1966 г., до дня своей смерти. Чувствуя близкую кончину, частенько напоминал, чтобы на священнические и руководящие должности ставили хотя и слабых и немощных, но своих. Тогда все будет без изменений, как при нем.
С января 1966 г. здоровье его сильно ухудшилось, обострились хронические заболевания, но в Великий пост о. Севастиан сам старался служить все службы. С шестой седмицы силы стали покидать его. В Великую субботу после окончания литургии он надел мантию, клобук и вышел попрощаться к народу с просьбой жить мирно, с готовностью на всякое доброе дело.
За несколько дней до смерти о. Севастиан был пострижен в схиму. По воспоминаниям духовных чад после пострига батюшка был преисполнен такой благодати, что при взгляде на него трепетала душа и остро чувствовалась собственная греховность.
Схиархимандрит Севастиан умер на Радоницу, 19 апреля 1966 г. Хоронили о. Севастиана на Михайловском кладбище. Почти всю дорогу его гроб несли на вытянутых руках. Движение на шоссе было остановлено, и многотысячная процессия провожала его с пением «Христос воскресе». Владыка Питирим (Нечаев) совершил отпевание о. Севастиана.
Мощи преподобноисповедника Севастиана были обретены 12 октября 1997 года и ныне находятся в Свято-Введенском соборе г. Караганды.
Прославлен в 1997 году как местночтимый святой Алма-Атинской епархии. 4 ноября 1997 года честные мощи преподобноисповедника были перенесены в новый храм Рождества Пресвятой Богородицы в Караганде. Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года. Память 6 / 19 апреля и в Соборе новомучеников и исповедников Российских.
Претерпев мужественно все страдания и самую смерть за веру Христову и за Церковь, мученики приняли от Бога благодать помогать подвизающимся на земле христианам, особенно во время гонений. Почитание и молитва к ним да утвердят и нас быть мужественными в исповедании веры,
а Господь их ходатайством помилует всех нас.
|
|
|
|
Последнее редактирование: 13.04.2013 14:14 Редактировал Алена.
|
|
|
Преподобный Севастиан Карагандинский 12 г., 2 мес. назад
|
Репутация: 0
|
Лесоповал
25 февраля 1933 года отца Севастиана арестовали и отправили в Тамбовское ОГПУ для прохождения следствия.
На допросах следователем выявлялись его контакты с едиными по духу людьми, а также отношение его к советской власти. На это батюшка дал прямой ответ:
«На все мероприятия советской власти я смотрю как на гнев Божий, и эта власть есть наказание для людей. Такие взгляды я высказывал среди своих приближенных, а также и среди остальных граждан, с которыми приходилось говорить на эту тему. При этом говорил, что нужно молиться, молиться Богу, а также жить в любви, тогда только мы от этого избавимся. Я мало был доволен соввластью за закрытие церквей, монастырей, так как этим уничтожается православная вера».
2 июня 1933 года заседание тройки ПП ОГПУ по ИЧО по внесудебному рассмотрению дел постановило: «Фомина Степана Васильевича, обвиняемого по ст. 58-10 II УК, заключить в исправтрудлагерь сроком на семь лет, считая срок с 25/2-33 г.» (УФСБ по Тамбовской обл. Дело № Р-12791. Т. 1).
Медкомиссия признала, что в связи с ограниченным движением левого локтевого сустава (батюшка в детстве повредил левую руку) он не годен к тяжелому физическому труду. Несмотря на это, отец Севастиан был отправлен на лесоповал в Тамбовскую область.
Духовные дети узнали место лесоповала и, невзирая на дальность расстояния, находили возможным приносить ему передачи, утешать и поддерживать, кто чем мог.
По воскресным дням осужденных отпускали домой. Ехать в Козлов отцу Севастиану было далеко. Но и в местной деревеньке нашлись духовные дети, которые вечером в субботу ждали его. Там можно было помыться, сменить одежду, поесть, помолиться и отдохнуть. Воскресный день проходил в молитве и беседе, о чем сам батюшка говорил: «Как на Пасху! Как в раю побудешь!».
Но через год отец Севастиан был переведен в КарЛАГ. Лагерь этот состоял из 26 отделений (точек). Они располагались в знойных летом и очень холодных зимой степях Центрального Казахстана в радиусе от двух до четырехсот километров от «столицы» КарЛАГа – Долинки, что в 45 километрах от Караганды. В Долинку отец Севастиан прибыл 26 мая 1934 года.
КарЛАГ
В этом месте немногие выживали. Отец Севастиан испытал в КарЛАГе и побои, и истязания, и требования отречься от Бога.
«Никогда!» – ответил батюшка.
Его отправили в барак к уголовникам. «Там, – сказали, – тебя быстро перевоспитают».
Можно представить, что делали уголовники с пожилым и слабым священником. Однако со временем своей кротостью и любовью он покорил всех: привел к вере в Бога весь барак.
О своем пребывании в лагере отец Севастиан позже рассказывал своим духовным детям: «Когда меня принуждали отречься от православной веры, то поставили в одной рясе на всю ночь на мороз и стражу приставили. Стража менялась через два часа, а я бессменно стоял на одном месте. Но Матерь Божия опустила надо мной такой “шалашик”, так что мне в нем было тепло».
По слабости здоровья батюшку поставили работать хлеборезом, затем сторожем складов в зоне лагеря. В ночные дежурства батюшка никогда не позволял себе спать, он нес молитвенный труд. И начальство, приходя с проверкой, всегда заставало его бодрствующим.
Его духовным чадам – сестрам Варваре и Февронии, арестованным с батюшкой, срок не дали. Сестру Агриппину отправили на Дальний Восток, где через год освободили. Она написала батюшке о своем намерении ехать на родину, а он благословил ее немедленно приехать в Караганду. В 1936 году она приехала, получила свидание с батюшкой, и он предложил ей купить домик в районе поселка Большая Михайловка, поближе к КарЛАГу, поселиться в нем, а к нему ездить каждое воскресенье на попутной «абы какой машине».
Спустя два года в Караганду приехали сестры Феврония и Варвара. И домик был куплен на Нижней улице – старенький амбарчик с прогнувшимся потолком. В нем устроили две комнаты, кухню, сенцы. Был и огород с колодцем.
Сестры Агриппина и Варвара устроились работать в больнице в Новом городе, а Феврония, как малограмотная, работала в колхозе. Приехали в Караганду и другие монахини: Кира, Марфа и Мария. Они поселились жить в Тихоновке. Сестры познакомились с верующими и стали потихоньку собираться для совместной молитвы. Узнав, что в Долинке находится отец Севастиан, верующие стали помогать ему.
В воскресные дни сестры приезжали к батюшке, который в то время уже был расконвоирован, работал водовозом. Кроме продуктов и чистого белья, они привозили святые дары, поручи, епитрахиль. Все вместе выходили в лесок, батюшка причащался сам и сестер исповедовал и причащал.
Заключенные и лагерное начальство полюбили батюшку. Злобу и вражду побеждали любовь и вера, которые были в его сердце. Многих в лагере он привел к вере в Бога. И когда батюшка освобождался, у него в зоне были духовные дети, которые по окончании срока ездили к нему в Михайловку. А много лет спустя, когда открылась в Михайловке церковь, жители Долинки поехали туда и узнали в благообразном старце-священнике своего водовоза.
«Дар молитвы за весь мир»
Батюшка был освобожден из лагеря 29 апреля 1939 года накануне праздника Вознесения Господня. Перед войной он ездил в Тамбовскую область. Духовные чада батюшки, много лет ожидавшие его возвращения из лагерей, надеялись, что он останется с ними в России. Но батюшка, искавший исполнения не своей воли, а предавая себя в волю Божию, снова возвратился в Караганду.
В 1944 году батюшкой и сестрами был куплен на Западной улице дом побольше. Батюшка ходил по дому, все по-хозяйски оглядывал и говорил, что и как надо переоборудовать.
«Да зачем же, батюшка, – возражали сестры, – не в Казахстане же нам век вековать! Вот кончится война, и поедем с вами на родину».
«Нет, сестры, – сказал батюшка, – здесь будем жить. Здесь вся жизнь другая, и люди другие. Люди здесь душевные, сознательные, хлебнувшие горя. Так что, дорогие мои, будем жить здесь. Мы здесь больше пользы принесем, здесь наша вторая родина…»
По словам карагандинского священника Александра Уголькова, «казалось бы, вполне естественно для человека выбраться оттуда, где испытал столько горя, где сама земля уже стонет от скорби людской. Но он избирает другой путь. Путь истинного монашества, “дар молитвы за весь мир”.
Так в Караганде, в бушующем море горести и скорби, появляется остров надежды, корабль спасения – преподобный Севастиан».
А тогда, в 1944 году, в новом доме на Западной улице была устроена небольшая домовая церковь, и отец Севастиан тайно совершал в ней Божественную литургию.
Шло время. Жители Михайловки, узнав о батюшке, стали приглашать его к себе, в свои дома. Разрешения на совершение треб не было, но батюшка ходил безотказно. Народ в Караганде был верный – не выдадут. Не только в Михайловке, но и в других районах полюбили батюшку, поверили в силу его молитв.
Батюшка помогал людям тайной молитвой, открыто проявляя дар прозорливости лишь когда того требовала ситуация. Приводил духовным чадам и слова старца Нектария о том, что мудрость, разум, рассудительность – дары Святого Духа, они приводят к благочестию; что человек, лишенный дара рассуждения, часто помышляет в себе превосходство над другими.
Со всех краев в Караганду стали съезжаться духовные чада старца – монашествующие и миряне, ищущие духовного руководства. Ехали из Европейской части России, с Украины, из Сибири, с дальних окраин Севера и Средней Азии.
Он всех принимал с любовью и помогал устроиться на новом месте. Домики в Караганде в то время продавались недорого. Они принадлежали спецпереселенцам, которые со временем выстраивали для себя новые дома, а свои саманные хибарки продавали. Батюшка давал деньги на покупку домика тем, у кого их не было, или добавлял тем, кому их не хватало. Когда деньги ему со временем возвращали, он отдавал их другим…
Однажды он с монахинями Марией и Марфой ходил на кладбище, что за Тихоновкой, в середине которого были общие могилы. В эти могилы клали в день по двести покойников-спецпереселенцев, умиравших от голода и болезней; их зарывали без насыпи, без крестов. Посмотрев на все это и обо всем наслушавшись, старец сказал: «День и ночь здесь, на этих общих могилах мучеников, горят свечи от земли до неба». И батюшка молился за всех невинно убиенных и за веру пострадавших.
Вскоре власти приняли кощунственное решение: на окраине кладбища был выстроен стадион. Но футболисты все время ломали там себе ноги, и стадион пришлось закрыть. Теперь на этом месте – церковь во имя новомучеников Российских.
«Дивеевская обитель» Караганды
Караганда росла и строилась. В 1946 году, по благословению старца Севастиана, верующие подали в местные органы власти заявление о регистрации религиозной общины. В ответ пришло распоряжение: «Запретить священнику Севастиану Фомину службы в самовольно открытом храме».
Только в 1953 году было разрешено совершение в Большемихайловском молитвенном доме церковных таинств и обрядов – крещения, отпевания, венчания, исповеди, но литургию батюшка мог служить только тайно ночью на квартирах верующих. По великим праздникам всенощное бдение служили с часа ночи, а после короткого перерыва совершалась Божественная литургия. Окна плотно завешивали одеялами, а внутри дома было светло и многолюдно. Службу заканчивали до рассвета, и по одному, по два люди расходились по домам.
В 1955 году из Москвы было получено наконец разрешение о регистрации религиозной общины в Большой Михайловке. Начались работы по переоборудованию жилого дома в храмовое здание. Всем руководил батюшка. Храм наполнился иконами: одни были принесены верующими, другие – написаны талантливой матушкой Агнией; служебные и святоотеческие книги прислал из Москвы бывший узник КарЛАГа протодиакон Иаков.
В 1955 году в день праздника Вознесения Господня церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы была освящена.
Батюшка был настоятелем храма одиннадцать лет – с 1955 по 1966 годы, до дня своей кончины. Он создал в Караганде «Дивеевскую обитель», то есть женскую общину, подобную общине Дивеевской.
22 декабря 1957 года, в день празднования иконы Божией Матери «Нечаянная Радость», архиепископом Петропавловским и Кустанайским Иосифом (Черновым) батюшка был возведен в сан архимандрита и награжден патриаршей грамотой «За усердное служение Святой Церкви».
В 1964 году ко дню своего ангела отец Севастиан был награжден архиерейским посохом – награда, примеров не имеющая.
Власти, видя его авторитет, всячески старались закрыть храм, но это им не удавалось: батюшка, как только они его вызовут, обезоруживал власти так, что те совершенно лишались дара слова, а после его ухода удивлялись: «Что это за старичок такой, что мы сделать ничего не можем?».
Особенно любил батюшка бывать в поселке Мелькомбинат. Он говорил, что в Михайловке у него «Оптина», а на Мелькомбинате – «скит». Туда он собирал своих сирот и вдов: покупал им домики. И когда он приезжал на Мелькомбинат помолиться, люди бросали свои дела и заботы и спешили туда, где батюшка, чтобы получить благословение и утешиться. Батюшка каждого с любовью встречал, каждому давал свое назидание. Дух здесь мирный царил.
На Мелькомбинате со своей младшей дочерью и внучкой Таисией жил приехавший к батюшке овдовевший его старший брат Илларион. Он был уже глубоким старцем высокого роста и прямой осанки. По воскресным и праздничным дням Илларион Васильевич с дочерью и внучкой приезжал в церковь. Подходя под благословение к батюшке, он кланялся ему до земли и целовал благоговейно руку, а на исповеди становился на колени. Перед смертью он был пострижен в рясофор, и батюшка сам отпел своего старшего брата – инока Илариона.
Батюшка обладал даром прозорливости, хотя этот дар не выказывал явно. Его прозорливость открыто проявлялась лишь в том случае, когда этого требовала ситуация.
Пела в церкви на клиросе одна девушка, Мария Стаканова. Она воспитывалась в детском доме, куда поступила из дома ребенка, и ничего не знала о своих родителях. Как-то Мария подошла к батюшке и сказала ему, что скорбит о том, что не знает имени своих родителей, их национальности и не может их поминать и молиться об их упокоении.
«Мне сейчас некогда, – сказал батюшка, – ты завтра подойди, поговорим».
Назавтра он сам подозвал ее и сказал: «Маруся, родители твои были русские, православные, высланные. Имя отца было…» – и он назвал его и назвал имя матери. Мария очень обрадовалась и стала подавать за них поминания.
Открыто батюшка никого не исцелял и не отчитывал, по своей скромности и простоте он всегда говорил: «Да я никого не исцеляю, никого не отчитываю, идите в больницу». «Я, – говорил он, – как рыба, безгласный». Так он себя уничижал.
В подвиге любви и самоотверженного служения Богу и ближним шли годы. Неутомимое подвижническое служение Православной Церкви от послушника в скиту Введенской Оптиной пустыни до настоятельства и посвящения в сан архимандрита батюшка исполнял 57 лет – с 1909 по 1966 год.
Постоянной заботой батюшки было устроение в людских душах глубокого мира через отсечение своей воли. Жизнь среди мира свою и своей паствы он старался приблизить к жизни монастырской. Очень огорчался, если кто не слушался и не выполнял его совета: это было всегда во вред и часто к несчастью человека. Огорчался он до скорби. Отчитает, отвернется и не благословит. Если же увидит слезы или же что человек раскаялся и в конце концов послушался его совета, очень обрадуется, пожалеет его и через некоторое время сам чем-нибудь порадует.
И вот батюшка стал заметно слабеть. Лечащие врачи проводили комплексное лечение, но состояние батюшки не улучшалось, только временно облегчались его страдания. Но также ежедневно в богослужебное время батюшка бывал в храме. Он говорил: «Какой же я священнослужитель, если Божественную литургию или всенощную пробуду дома?».
16 апреля 1966 года батюшка принял постриг в схиму от своего духовного чада – владыки Питирима (Нечаева), прибывшего к нему для совершения пострига.
«Выглядел он плохо, – вспоминал владыка, – был очень слаб. Таким я, наверное, ни в какой болезни его не видел. Он просил меня постричь его в схиму. Сразу же начались приготовления, откладывать было нельзя. Слава Богу, все удалось успешно: несмотря на изнеможение и слабость, отец Севастиан был в полной памяти, и нам удалось совершить его пострижение.
Я был около него буквально до последних часов его жизни. Той же ночью, после пострижения в схиму, ему стало очень плохо, он исповедовался, причастился. Жаловался, что испытывает томление духа и тела. 19 апреля его не стало…».
Владыке, приезжавшему часто в Караганду (иногда, как он сам говорил, только за одним словом: да или нет), доводилось ночевать в келье старца. Просыпаясь ночью, он видел, что, несмотря на то, что вроде бы батюшка спит, четки в его руках непрестанно движутся.
«Когда отца арестовали, отец Севастиан взял на себя заботу о нашей семье, – вспоминал владыка. – О нас, младших, потому что старшие были уже в Москве. Спустя некоторое время после того, как мы уехали, арестовали и его, и потом мы с ним встретились только в 1955 году, когда кончился срок его заключения и ссылки, а я уже стал церковным работником и имел даже некоторое имя. Хлопотали о том, чтобы открыть церковь в Караганде, и я принимал в этом участие. Когда церковь открыли, я к нему поехал по благословению патриарха и с тех пор поддерживал с ним отношения до самой его смерти.
При всех своих необычайно высоких духовных дарованиях старец Севастиан был очень болезненным. Болезнь его началась с нервного потрясения. В начале ХХ века он был первым и любимым учеником старца Иосифа Оптинского. Когда старец Иосиф умер, его это так потрясло, что у него сделался парез пищевода. Всю жизнь он мог есть только жидкую супообразную пищу: протертую картошку, запивая ее квасом, протертое яблоко – очень немного, жидкое, полусырое яйцо.
Иногда спазм схватывал его пищевод, он закашливался и есть уже не мог, оставался голодным. Можно себе представить, как тяжело ему приходилось в лагере, когда кормили селедкой и не давали воды.
Старец Севастиан был сдержанным, мало говорил, но в нем было удивительное сочетание физической слабости и духовной – даже не скажу, силы, но приветливости, в которой растворялась любая человеческая боль, любая тревога. Когда смятенный, возмущенный чем-то человек ехал к нему, думая выплеснуть всю свою ярость, все раздражение, он успокаивался уже по дороге и, встретившись со старцем, уже спокойно, объективно излагал ему свой вопрос, а тот спокойно его выслушивал, иногда же, предупреждая волну раздражения, сразу давал ему короткий ответ».
Скончался батюшка 19 апреля в 4 часа 45 минут, на Радоницу. Мгновенно прибежали келейницы. Поднялся плач, началась суматоха. Позвали владыку Питирима и всех, кто был в эту ночь поблизости.
В 5 часов 30 минут владыка стал служить панихиду. После окончания панихиды все вышли из кельи. Началось облачение. Батюшка был совсем теплый, лицо спокойное, как живое. Владыка покрыл его сверху мантией, закрыл клобуком лицо.
Утром владыка служил заупокойную литургию Радоницы. В 5 часов вечера привезли гроб, обитый черной материей, переложили в него батюшку. Владыка снял с батюшки камилавку, надел на его голову митру, и с пением «Помощник и Покровитель…» гроб понесли в церковь.
Со всех концов Казахстана, Сибири, Европейской части России под благодатную сень батюшкиного храма съезжалось духовенство и миряне – духовные чада батюшки. Священники всю ночь служили панихиды, пел хор. А люди все ехали и ехали.
От Святейшего Патриарха была получена телеграмма: «Выражаю соболезнование прихожанам храма по случаю кончины благостного старца архимандрита Севастиана. Вашему преосвященству, епископу Волоколамскому Питириму благословляется совершить погребение в Бозе почившего. Патриарх Алексий».
На третий день батюшку хоронили на Михайловском кладбище. На катафалке гроб везли только небольшой отрезок пути до шоссе. Все движение на нем было остановлено. Народ шел сплошной стеной. Гроб несли до кладбища на вытянутых вверх руках. Он плыл над огромной толпой народа и был отовсюду виден. «Христос воскресе!» – пела вся многотысячная толпа.
Могила для батюшки была вырыта на краю кладбища, а за ней простиралась необъятная казахстанская степь. Гроб поставили у могилы, Владыка отслужил панихиду. Батюшка желал быть погребенным в камилавке. Владыка снял с головы его митру, надел камилавку. Гроб опустили в могилу, насыпали могильный холм, поставили крест.
Преподобный отче Севастиане, моли Бога о нас!
По благословению Святейшего Патриарха Алексия II и по решению Синодальной комиссии по канонизации святых, в 1997 году состоялось поместное прославление в лике святых преподобного старца Севастиана Карагандинского, исповедника. 4 ноября 1997 года совершилось обретение мощей преподобного Севастиана.
Полгода мощи старца находились в основанном им храме Рождества Пресвятой Богородицы. А 2 мая 1998 года при торжественном крестном ходе с пасхальными песнопениями рака с мощами преподобного была перенесена в ставший главным храмом Караганды Свято-Введенский собор. Перенесение было совершено архиепископом Алма-Атинским и Семипалатинским Алексием в сопровождении духовенства епархии, православных карагандинцев и многочисленных паломников из разных городов Казахстана и России.
Мощи преподобного Севастиана установлены для поклонения в правой части центрального придела. А благолепная рака и сень над нею, исполненные из цветных металлов с инкрустацией и напоминающие раку и сень преподобного Сергия Радонежского, созданы мастерами Сергиева Посада.
В августе 2000 года на Юбилейном Архиерейском Соборе преподобный Севастиан Карагандинский внесен в собор новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.
Когда Святейший Патриарх Алексий II был в Караганде, он отслужил молебен и сказал такие слова: «Степь Казахстана – это как распростертый антиминс».
Свято-Введенский собор во время приезда Святейшего не мог вместить всех православных, потому что Караганда – почти вся православная. Во многом по молитвам святого старца Севастиана.
Вспоминаются духовные канты старца Николая Гурьянова:
Господи, помилуй,
Господи, прости,
Помоги мне, Боже,
Крест мой донести…
Я же слаб душою,
Телом тоже слаб.
Помоги мне, Боже.
Я – Твой верный раб…
Эти берущие за душу слова как будто сказаны и о преподобном Севастиане Карагандинском. Он, по Промыслу Божиему не погибший в КарЛАГе, не просто нес крест Господень, воплощенный в сохраненном им в годы гонений кресте с частицей мощей святого князя Александра Невского – за одно только это он мог поплатиться своей жизнью.
Старец прозорливо предвидел и будущее, когда эта святыня будет служить духовному возрождению нашего многострадального Отечества.
|
|
|
|
Последнее редактирование: 13.04.2013 14:27 Редактировал Алена.
|
|
|
Преподобный Севастиан Карагандинский 12 г., 2 мес. назад
|
Репутация: 0
|
Сокровенный печальник.
Севастиан Карагандинский
|
|
|
|
|
|
|
