|
Звали её Ксенией.
Когда ей было пять лет, мама её умерла.
Вскорости отец женился снова.
Мачеха с падчерицей не поладили, и Ксения начала убегать из дома.
Отец вроде бы пытался её ловить, но, видимо, не очень-то старался, и вскоре Ксюша окончательно переселилась на улицу.
Жила в метро, в вентиляционных люках - ну и понятно, что там была за компания, что за публика ходила вокруг.
Ксения и клей нюхала, и морилку...
У нас ведь морилку кому угодно продадут: ребёнку так ребёнку - какая разница, лишь бы деньги платили!
Трижды она была беременна; что случилось с двумя первыми детьми, об этом история умалчивает; а когда Ксения восьмой месяц носила третьего, добрые люди подобрали её возле станции метро и привели в сестричество свв.Елисаветы и Варвары при храме Иверской иконы Божией Матери, что на проспекте Коллонтай.
Было ей тогда 22 года, но по уму - дитя неразумное.
Отмыли её сёстры, покормили.
Молиться научили - хотя бы показали, как это делается, рассказали самыми простыми словами о Боге, о Церкви, о покаянии, о Причастии...
Родила Ксения вскорости.
Вы думаете, на этом конец истории?
Какое там!
Ксения как была вольной птицей, так и осталась: по-прежнему жила на улице, по-прежнему зналась со своими дружками...
Но, с другой стороны, и в храм иногда возвращалась: уже дало Божие слово росток в её душе - слабенький пока, но живой.
Ну и, конечно, сёстры покормят всегда, обогреют, помоют...
Бывает, позвонит среди ночи руководительнице сестричества Наталье Витальевне Колесниковой: «Наталья Витальевна, я есть хочу!»
- «А ты где находишься, Ксения?» - «А там-то!»
И мчится Наталья Витальевна ночью через весь город в какой-то очередной наркоманский притон.
[Картинка №13414]
Или придёт Ксюша к Наталье Витальевне в гости - ночью, разумеется...
А голова в тумане, код парадного не помнит - и кричит под окнами на весь Весёлый Посёлок: «Эй, открывайте! Я голодная!
Закрылись тут, сволочи православные, а я есть хочу!»
Как с ней прикажете работать?
И главное, зачем?
- У меня все спрашивали, - вспоминает Н.В. Колесникова, - зачем я вожусь с подобными людьми.
Нет, даже не «с людьми» говорили, - «с грязью»!
«Зачем копаетесь в этой грязи?
Разве мало нормальных людей, которым нужна помощь?»
А что на это ответить?
Такой нам путь от Бога указан, - путь нашего сестричества, нашего Иверского прихода...
Но без настоятеля, без отца Геннадия, конечно, мы бы эту работу не осилили.
Иверский приход - особый.
В этом храме вместе с обыкновенными прихожанами молятся бездомные, наркоманы, алкоголики, недавно вышедшие на свободу зэки...
А ещё люди, как говорится, «больные на голову»: на окормлении у храма Психоневрологический интернат № 10.
Настоятель Иверского храма - протоиерей Геннадий Никитин.
Я спросил у отца Геннадия:
- Как вы не боитесь заниматься такими людьми? На других приходах настоятели не очень-то любят подобную публику, и это понятно: ненадёжный народ...
- Да и я их не слишком люблю, - пожал плечами батюшка. - Но кто-то же должен и такими людьми заниматься. Трудно - ясно, что трудно.
А что делать, если человек приходит к нам и просит помощи?
Иногда из милиции к нам направляют - так прямо и говорят в отделении: «Идите в Иверский храм, там помогут!»
Они и идут. Да, это люди в большинстве своём ненадёжные: после долгой пьянки мало в человеке надёжности остаётся.
Они могут и сбежать, и напиться, и украсть что-нибудь.
- И что вы в таких случаях делаете?
- Руками разводим. Молимся. И их молиться приучаем.
Крестим их, а потом люди сами решают, как дальше жить. Они чётко делятся на тех, кто ищет свет, тянется к новой жизни, и тех, кому бы только поесть да погреться.
И мы поступаем с такими соответственно: получи помощь и плыви дальше - мы же не можем вечно помогать безбожникам.
Или молись вместе с нами, очищай душу мало-помалу, или - извини! - ищи сам свой путь в безбожном мире.
Отец Геннадий говорит резко, даже сурово, но одно дело - слова, другое дело - жизнь...
Мы-то знаем, что в Иверском храме «отделение овец от козлищ» происходит не с маху: за людей борются до тех пор, пока последний проблеск надежды не погаснет.
Вот и Ксения: уж на что расхристанная была овечка, но что-то было у неё в душе, горел какой-то слабый огонёк...
И сестричество не жалело сил, сражаясь за неё.
Как-то раз отец Геннадий позвонил Наталье Витальевне:
- Опять Ксения пропала! Едем на Удельную, будем там искать.
В парке на Удельной - целое государство бездомных.
Тут они кучкуются возле помоек, тут общаются, узнают городские новости, устраивают временные жилища, даже семьи заводят...
Кстати, между собой они очень мирно живут - можно сказать, в любви и согласии.
Наталья Витальевна не в первый раз посещала это бездомное царство - обитатели тут же узнали её и подсказали, где искать пропажу:
«В морге она лежит!» - «Как в морге?!»
Но оказалось, что морг - бывший - развалины одни, стихийно превращённые в общественный туалет.
Именно там среди всего туалетного добра лежала полуживая Ксения. Наталья Витальевна не сразу её обнаружила..
.
- Кричу: «Ксения, Ксения, где ты?»
И вдруг вижу: встаёт с земли что-то...
Именно что-то, а не кто-то.
Это наша девочка, едва живая!
Весу в ней осталось - килограммов сорок.
Увидела меня, разулыбалась: «Наталья Витальевна, как же вы меня нашли?..
Ой, какая вы добрая! Я вас люблю!»
И лезет целоваться.
Я говорю: «Стоп, не надо! Вшей много?»
А вши у неё по лицу, по одежде стадами ползают.
Повезли её в больницу, молясь Матери Божией...
И по этим молитвам Ксению приняли без очереди: тотчас определили в палату.
Девочка наша едва Богу душу не отдала, но тут её вылечили, выправили, поставили на ноги.
А я из больницы пришла к отцу Геннадию и расплакалась: «Батюшка, я же ей не нужна!
Я за ней гоняюсь без конца, говорю ей правильные слова, а Ксении это ни к чему!»
Батюшка отвечает: «Ну что ты, несмысленная!
В первую очередь это тебе нужно!»
А потом оказалось, что это нужно и ей, и мне.
Всем нам!
Мы никак не можем понять: заботясь о других, мы заботимся о себе!
Ксения вышла из больницы здоровая, образумившаяся.
Начала посещать храм, причащалась, исповедовалась...
Жениха себе нашла: молодого бездомного парня.
Он из Ростова приехал в Петербург заработка искать, да что-то у него не заладилось: начал пить, опустился.
Ксения его выходила, привела в храм, отучила от пьянства.
Жили они два года душа в душу.
Только бес никого запросто не отпускает: мстит каждому, кто пытается вырваться.
Случилась беда: снова помутилось у Ксении сердце, убежала она из дома, нанюхалась морилки и тут же, одурманенная, утонула.
Как её принял Господь?
Не будем о том гадать.
У Бога милости много, а Ксения, она на земле в аду жила - может, на небесах отдохнёт?..
- Неужели вам никогда не бывает страшно? - спрашиваю я у Натальи Витальевны.
- Вам, женщине, приходится посещать такие злачные места, встречаться с людьми, чью реакцию трудно предугадать...
- Конечно, страшно! Я вам такой случай расскажу: у нашего сестричества была подо-печная семья - многодетная и неблагополучная: у матери две дочери и семь сыновей.
[Картинка №13415]
Все сыновья - токсикоманы.
Прихожу я к ним: квартира даже не грязная, а чёрная, света нет, газовой плиты нет...
Навстречу мне выходит мальчик...
Я взглянула на него и похолодела от ужаса: картинка не для слабонервных!
Лицо у ребёнка потемневшее, глаза наполнены нечеловеческой злобой...
Смотрит на меня молча, и я ощущаю, как от него исходят волны ненависти...
Вслед на ним появляются и его братья: все такие же, один другого страшнее.
У многих в руках газетные трубочки с морилкой - они ею дышат...
Я струсила ужасно.
Прижалась спиной к дверям: «Матерь Божия!..
Я ведь могу здесь навсегда остаться...»
Но при этом надо не показать виду, что тебе страшно, надо оставаться спокойной...
Не помню, как я оттуда выбралась, - и скорее к батюшке.
Отец Геннадий выслушал мой рассказ и говорит: «Ну, пойдём вместе, посмотрим, что там такое...»
Я говорю: «Батюшка, да вас же там разорвут!
Это нечисть, которая ненавидит свет!»
- «Вот и посмотрим...
С Богом никуда не страшно».
Берёт батюшка кропило, берёт крещенскую водичку, и мы идём.
Встречает нас всё тот же страшненький мальчик.
[Картинка №13416]
Чёрный, беззубый, опять с этой своей газеткой...
А батюшка подходит к нему, гладит его по голове и говорит: «Тебя как зовут?» - и в глазки ему заглядывает. - «Миша!» - «Ах, Мишенька!
Да ты у нас какой парень-то хороший!..»
Достаёт своё кропило: «А мы тебя сейчас водичкой-то и освятим!
Тебя как Господь-то любит!»
И кропит его водичкой.
И тут я вижу сцену из «Аленького цветочка»: наш ребёночек-чудовище превращается в нормального мальчика - радостного, счастливого, впервые встретившего человеческую любовь.
Но, конечно, нужно понимать, что и Мишенька этот, и все его братья - люди больные и нуждаются в лечении.
За один раз их к свету не выведешь, нужна долгая-долгая работа и специалистов-психиатров, и нас, православных людей.
Кто возьмётся за такую работу?
Да, люди нам помогают: замечательные девушки из Свято-Иоанновского монастыря приходят поработать с больными, артисты городских театров устраивают в интернате безплатные праздничные концерты...
И всё-таки рук нам не хватает.
Если бы кто-то из ваших читателей согласился взять на себя такой крест: прийти к нам в сестричество, чем-то помочь, попробовать свои силы, а может быть, и остаться с нами...
Может ли православный человек спокойно смотреть, как гибнут люди?
[Картинка №13417]
Я не зря вспомнила про «Аленький цветочек» - в детстве это была моя любимая сказка: меня так радовало, что простая девушка одной своей любовью превратила чудище в прекрасного принца.
Но дело в том, что эту сказку непременно нужно сделать былью: современный мир рождает столько чудовищ! - если не вернуть им человеческий облик, они раздавят нас.
Я знаю, что сила любви в людях - особенно православных - ещё не угасла, и я верю, что если мы будем вместе, то сможем сделать многое.
Адрес храма Иверской иконы Божией Матери и сестричества во имя свв.Елисаветы и Варвары: 193318, СПб, ул.Коллонтай, д. 38.Тел. 588-53-64
|
